30 лет назад закончилась Афганская война, длившаяся без малого 10 лет, а если быть точным, то 9 лет 1 месяц и 18 дней. Военная кампания затронула десятки тысяч семей в бывшем Советском Союзе. И хотя вслух о военных действиях в этой южной стране не говорилось, все догадывались, что там происходит. Все эти годы десятки тысяч матерей, у которых сыновья служили в армии или только ждали призыва, засыпали и просыпались с одной-единственной мыслью: только бы не Афганистан.
Юрий Николаевич Пучкин родился 7 мая 1961 года. Детство и юность прошли практически так же, как и у всех его сверстников. Окончил среднюю школу, отучился в автошколе ДОСААФ и стал ждать повестки в военкомат. В 70-80 годы даже не существовало такого понятия, как «закосить от армии», более того, тех, кто так или иначе отлынивал от службы, не считали за мужиков, а девчонки на них даже не смотрели. Юра считал себя настоящим мужчиной, поэтому, когда через 10 дней после совершеннолетия пришла повестка, с чистой совестью отправился на службу аж в Амурскую область в автомобильный батальон.
«Когда в декабре 1979 года ограниченный контингент советских войск ввели в Афганистан, сразу же просочились слухи, что и у нас будут отбирать «чистых» (несудимых, без приводов и т.д.). Мы с друзьями обратились в штаб, чтобы нас взяли добровольцами», — вспоминает Юрий Николаевич. Отказано им не было, и в середине января 1980 года группа добровольцев, в числе которых был и Юрий Пучкин, прибыла в г. Белогорск. Там был организован сборный пункт. «Почти сразу же на следующий день нас, группу из 15 человек, посадили на поезд до Хабаровска с сухим пайком на 3 дня и отправили в спецкомандировку. Далее – самолётом до Ташкента, потом опять на поезд – и до г. Термез. Здесь мы должны были подготовить встречу наших основных сил. Под Термезом на перевалочной военной базе мы принимали технику. Каждую машину обкатывали на 300-километровых маршах на малых перевалах, которые находятся на пути в Самарканд, в условиях, приближенных к афганским. Принимали грузы и технику до прибытия основных сил. Когда прибыл эшелон с Дальнего Востока с нашими основными войсками, мы передали им всю технику, а сами – опять на поезд, и в Ташкент. Там, на военной базе, мы опять получили колонну автомобилей. Загрузив машины, мы перегнали их в Термез. Только потом уже пересекли границу в Хайратоне. Это было 15 февраля 1980 года. Переправа была понтонной, и первый проезд по ней добавил адреналина в кровь», — продолжил свой рассказ Юрий Николаевич.
Оказавшись «за речкой», ребята, которые дома дальше райцентра практически никуда не ездили, окунулись в другой мир. Как будто попали в прошлое. Непривычным и экзотическим были и одежда, и жилища, и образ жизни, и верблюды – это напоминало средневековый Восток из учебника истории. Но постепенно все осознавали, что это всё-таки война, и у них начинается другая жизнь. «В долине за городом Пули-Хумри, где мы впервые были обстреляны душманами, разбили палаточный городок. Там потом базировался наш автобат. Второй батальон нашей бригады дислоцировался в Баграме, в районе аэродрома, а третий стоял в Кабуле на «Тёплом стане», — прошло уже более 35 лет с того времени, но Юрий Николаевич помнит всё в подробностях.
С самого первого дня пребывания в Афганистане командиры учили главному – никогда не выпускать из рук оружие. Даже если выходишь из машины на минутку, оружие всегда должно быть с собой. А ещё постоянно предупреждали, что надо быть очень осторожными и не расслабляться ни на минуту. Эту науку бойцы усваивали накрепко. И всё же осознание того, что здесь всё по-настоящему, что здесь самая настоящая война, пришло не сразу. Только через какое-то время ребята поняли, как себя вести в горах, как общаться с местным населением, как остаться живым в бою с хитрым и коварным противником.
Тот, кто слышал об Афганистане, слышал и о Саланге. Построенная советскими специалистами горная дорога в Гиндукуше представляла собой шоссе, связывающее советский Термез и северные районы Афганистана с центральными провинциями и с Кабулом и пронзившее горы насквозь на высоте от 3500 до 4000 метров над уровнем моря. Еще в 1964 году на перевале был построен тоннель – своеобразная бетонная труба длиной 2676 метров и диаметром шесть метров. Вместе со вспомогательными галереями длина тоннеля достигает 3,6 километра. Саланг в переводе с афганского означает «суровый». Во время войны из СССР через перевал шли грузы для наших войск и для афганцев. Советские колонны попадали в засады, машины горели и падали в пропасть, многие советские солдаты погибали. Душманы много раз пытались уничтожить тоннель на Саланге, чтобы прервать поток грузов и тем самым ослабить группировку шурави. О том, насколько опасен был этот маршрут, говорит один факт: за прохождение перевала водителей награждали медалью «За боевые заслуги». Именно эта медаль красуется на груди Юрия Николаевича рядом с медалями «От благодарного афганского народа», «Воин-интернационалист», когда в дни памятных дат он надевает военную камуфляжную форму.
Военные водители. Им были по плечу самые трудные рейсы через горные хребты и раскалённые пески. Говорят, что профессия военных водителей в Афганистане стала едва ли не самой героической, ведь именно от них во многом зависела нормальная жизнь тысяч людей. Ежедневно шли колонны за продовольствием, горючим, боеприпасами. Рейсы длились, порой, по нескольку суток и недель. Часто колонны поджидала душманская засада. И тогда от водителя требовалось самообладание, профессионализм и личное мужество.
«Самым трудным и запоминающимся был, наверное, первый мой рейс. Пересекли мы перевал, и на спуске в долину Чарикар возле пропускного пункта встали на ночёвку. У нас, как такового, сопровождения колонн ещё не было, мы сами себя охраняли. Я попал в караул во вторую смену, с 10 до 12. Невдалеке была дорога, дальше – кусты. Мне послышался шорох, и я доложил сержанту. Мы прислушались – тишина. Я опять вдоль дороги прошёл – опять шорох. В третий раз я, услышав шорох, спрятался за заднее колесо. Вдруг, такой сильный удар об капот машины. Как оказалось, кто-то кинул камень. Мы сразу открыли огонь и расстреляли кусты вдоль дороги. Утром пошли посмотреть и увидели следы человек 15-20. Вероятно, это была разведка. Если бы все спали, не знаю, что было бы», — вспоминает Юрий Николаевич.
«Каждый выход колонны и перевозка груза – уже боевая операция. Машины нашей роты доставляли из Союза разнообразные грузы большей частью в Кабул. Перевал Саланг я преодолел за полтора года 80 раз (40 – туда и 40 – обратно). Было всё: мёрзли на перевале, жарились на солнце в пустыне, отстреливались во время обстрелов в горах и в «зелёнках». Под огнём цепляли на буксир повреждённые машины, участвовали «в зачистках» сразу же по приезде в пункт назначения. Как говорится, из-за руля – в бой. После выхода на маршрут оружие всегда находилось рядом на сидении. Это потом уже колонны стали сопровождаться бронетехникой, а в самом начале мы были и водителями, и охраной. Отстреливаться приходилось часто. Особенно в Чарикарской долине», — говорит Юрий Николаевич, и сразу видно, что эти воспоминания ему даются нелегко даже по прошествии стольких лет.
Вот так и служил 16 месяцев в Афганистане, зная, что от него многое зависит. Был старшим водителем, а фактически выполнял обязанности техника роты. Машины постоянно держали в полной готовности, ведь приказ о выходе колонны на выполнение очередного задания мог поступить в любую минуту. А выход колонны — это опасность, поджидающая тебя за каждым поворотом, за каждым камнем или кустом. И если у тебя есть друг, готовый в любой момент подставить своё плечо, то чувствуешь себя намного спокойнее в бою.
«В мирной жизни порой бывает сложно разобраться в человеке. Иное дело – война, где каждый виден как на ладони. Например, колонна идёт, и ты вдруг видишь, что твои товарищи попали под обстрел. Ты не прячешься, а бежишь на помощь. Это святое. За себя в этот момент не страшно, страшно за товарища. Прикрывали друг друга всегда, и всегда были готовы прийти на помощь. На войне в почете взаимовыручка и крепкое воинское братство, которое больше нигде не встретить», — считает Юрий Николаевич. Если с человеком делишь практически все, если он спасает тебе жизнь, прикрыв своим телом от пуль, то иначе и быть не может. Афганцы, а именно так называют парней, воевавших в настоящем аду, до сих пор поддерживают связь друг с другом и о каждом сохраняют память.
Галина СМИРНОВА.
16 месяцев в Афгане
