Ветерану Великой Отечественной войны Марии Фроловне Меркуловой исполнилось 94 года.
В светлой комнате Марии Фроловны на столе разложены ордена и медали, которые являются оценкой добросовестного служения Родине, веером раскинуты пожелтевшие от времени фотографии военных лет и тех фото, которые сделаны на встречах однополчан после войны, редких, но очень желанных и всегда ожидаемых. Тихо в комнате, только неспешный рассказ ветерана да негромкое тиканье часов на стене. Окунувшись в воспоминания молодости, Мария Фроловна не может сдержаться и часто вытирает заблудившиеся в морщинках слёзы: вот уже 72 года прошло с победной весны 45-го, а память о той тяжёлой дороге, которой шли наши ветераны к победе, отдаётся болью в их сердцах.
Между Кезьмино и Сайманом было когда-то село Этково, там и родилась 10 сентября 1923 года Мария Фроловна Меркулова, в девичестве Чудакова. Времена были тяжёлые, а семья и по тем временам большая: десять человек. Жили впроголодь. Постоянное чувство голода не позволяло ни о чём больше думать, как о куске хлеба. Даже в школе на уроках одна мысль не выходила из головы: «Как же хочется кушать». Не смотря на это, Маша росла девочкой любознательной, умной и бойкой, учёба давалась ей легко. Но не пришлось ей долго учиться: после четвертого класса, в возрасте 13 лет отдали её в няньки в Николаевку. На ней было пятеро детей, мал мала меньше. Всем житейским премудростям училась у хозяйки. Тяжело было ей, совсем ещё девчонке, управляться и с детьми, и с хозяйством. Работала не покладая рук за одежду с хозяйкиного плеча да за еду.
В июне 1941 года началась война, а осенью 1942 объявили женскую мобилизацию. Мария Фроловна решила про себя: «Я не я буду, если на фронт не уйду». Четыре раза ходила в военкомат, потихоньку от хозяйки, которая ни за что не хотела отпускать почти дармовую помощницу. Военком каждый раз ей говорил: «Куда тебе на фронт, убьют ведь, да и мала ты ещё», намекая на малый рост и худенькую фигурку. А она каждый раз отвечала: «Или грудь в крестах, или голова в кустах», а ещё добавляла: «А что мала, так на войне быстро растут, и я вырасту». Наконец пришла повестка. Мария Фроловна вспоминает: «Это было 4 ноября. Собрали нас в военкомате, построили в шеренгу. Нас было 300 девочек. Повели на станцию. Шагаем, веселимся, смеемся, не понимаем, что многих верная смерть ждёт. Наш 667 зенитный полк формировался в Куйбышеве, а учебная зенитная батарея была в Батраках (ныне Октябрьск), куда нас и привезли. После бани выдали обмундирование: ватные штаны, гимнастерки, пилотки, подстригли очень коротко. Переоделись – ну настоящие мальчишки, на ногах ботинки и обмотки. Только по топорщившимся на груди гимнастеркам можно было признать в нас девчонок».
Молоденькие девочки, пришедшие на фронт практически со школьной скамьи, встали к орудиям и приборам, заменив мужчин. Служба на учебной батарее была тяжелой. Почти каждую ночь боевые тревоги: после сигнала за три минуты требовалось одеться, выбежать из землянок и привести в боевую готовность орудия. А днем занятия: теория ведения огня, устройство орудия и личного оружия, физическая и строевая подготовка. Жили в землянках, которые сами же и вырыли, топили буржуйки. Ходили только по траншеям, всё было замаскировано, чтобы с воздуха не бросалось в глаза расположение зенитчиков. Шесть месяцев в Батраках стояли зенитчицы, охраняли важный стратегический объект. Сначала Мария была подносчицей снарядов. Каково это хрупкой девчонке таскать их, ведь снаряд весил ни много ни мало 16 килограммов, и сколько их надо перетаскать!
«Однажды повели в баню, — продолжает свой рассказ Мария Фроловна, — а после помывки стали выдавать новое обмундирование. Это первый признак того, что скоро на передовую. Орудия погрузили на платформы и поехали. До последнего не говорили нам, куда везут. Добирались долго. Ближе к фронту не раз приходилось сталкиваться с немецкими самолетами. Мы стреляли прямо с движущейся платформы прямой наводкой. Привезли нас в Польшу, в город Люблин, на охрану объектов. Снова рыли землянки, траншеи. Довелось мне побывать и в Майданеке. Это один из множества лагерей смерти в Польше. Большая территория, огороженная колючей проволокой. Огромная печь крематория сутками работала на уничтожение мирных жителей. Бараки, выкрашенные в зеленый цвет, выстроенные как по линейке, были полны одежды, снятой с людей, сожженных в печи. Страшно и жутко было смотреть на всё это. Говорили местные жители, что от печи крематория над городом стоял такой смрад, что невозможно было дышать. После Люблина нас перебросили в Варшаву». Сколько за время войны пришлось отразить налётов, сколько выпустить снарядов во время заградительного огня на пути немецких самолётов, сказать сейчас трудно, но о тяготах войны, стойкости и мужестве девушек-зенитчиц, своих подруг, Мария Фроловна рассказывает очень подробно…
Победа застала Марию Фроловну в Варшаве, в военном госпитале. Демобилизовалась она только 19 июля 1945 года. «Погрузились в «телячьи» вагоны, украшенные ветками и цветами, и поехали домой. На каждой станции нас встречали хлебом-солью. Пели, плясали, обнимались, плакали». Возвратилась Мария Фроловна домой, надо было начинать мирную жизнь. Устроилась на работу в милицию техничкой, через некоторое время перешла работать в клуб: также мыла полы, да подрабатывала билетёршей в кино. Вышла замуж, вырастила двоих сыновей. Как же сегодня живётся Марии Фроловне?
«10 сентября мне исполнилось 94 года. Как думаете, легко ли человеку живется в таком возрасте? Глаза уж плохо видят, давление скачет, хожу с трудом, — сетует на здоровье пожилая женщина и тут же добавляет: «Никуда не денешься, надо жить. Не знаю, что бы я делала без поддержки сына и снохи. Если пожалуюсь на самочувствие, сноха моя, как «скорая помощь», тут же принимает меры. А самое лучшее лекарство для меня – это внимание детей и внуков». Да, преклонный возраст лишает человека многого: и физической бодрости, и социальной активности, но не может лишить его стойкости характера, внутреннего стержня и огромного жизнелюбия, а его у Марии Фроловны Меркуловой хватает!
Галина СМИРНОВА.